Согласно Конституции РФ наше государство является светским и следовательно церковь у нас отделено от государства. Но в повседневной жизни мы наблюдаем прямо противоположные моменты. Церковь уже прочно проникла в школы и университеты, руководители госструктур присутствуют в храмах на всех значимых церковных праздниках. Взять, к примеру, УМВД по Тамбовской области, где в стенах его здания уже много лет успешно функционирует на постоянной основе действующий храм от РПЦ. С самой Тамбовской Епархией РПЦ областное УМВД еще в 2011 году заключило договор о взаимодействии, где прописан широкий спектр совместных мероприятий служителей культа и сотрудников правопорядка. А ведь полиция это самая, что ни на есть государственная структура с большой буквы. Невольно напрашивается вопрос, а нужно ли нам такое слияние Церкви и государства.
Давайте окунемся в историю и вспомним зачем вообще отсоединяли церковь от госуправления и почему мы сейчас не можем усвоить уроки прошлого. Не все знают о том, что происходило в период реального отделения церкви от государства, которое произошло после Октябрьской революции в России. Важно сказать, что произошло не мнимое (как во многих странах), а реальное отделение церкви от государства.
И здесь важно подчеркнуть, что речь ни в коем случае не идет о знаменитых «репрессиях», на которые ссылаются попы. На самом деле суть заключается именно в том, что церковников лишили государственной поддержки, и именно поэтому они шли против большевиков, а вовсе не из-за своей якобы принципиальной позиции.
Чтобы здраво рассматривать данный вопрос, для начала стоит обратиться к истории отношений церкви и царского правительства. Во-первых, конечно, при царизме церковь содержалась за счет государства, т. е. строили храмы, платили деньги, а церковные чины могли претендовать на ряд привилегий (как и дворянские). Интересно, но храмы и другие церковные строения не принадлежали церкви, и поэтому попам не нужно было платить за содержание и ремонт этих сооружений.
Собственно, начиная с Петра I, церковь была вписана в вертикаль власти, а поэтому ее стоит воспринимать в большей мере как аппарат чиновников, которые просто контролируют чернь. Ведь именно церковники в большей мере соприкасались с населением, а не другие правительственные лица.
Поэтому создавалась иллюзия, что якобы церковники действительно могут контролировать народ. Однако по факту, конечно, все было не так, и авторитет церкви среди населения был достаточно слаб. Ну а высокая посещаемость храмов объяснялась прежде всего тем, что к православию принуждали силой закона. Оценивать реальное влияние в такой ситуации, конечно, трудно.
Но в любом случае уже после падения царизма церковь тут же начала сотрудничать с временным правительством. Вероятно, это достаточно сильно удивило современников, поскольку казалось, что православная церковь предана самодержавию. А тут начались разговоры о том, что, мол, Николай-то деспот, а церковь якобы всегда выступала за демократическую республику.
Понятно, что представители временного правительства не особенно верили, вероятно, в искренность подобного, т. к. весь состав был ранее «проклят» церковниками не один раз. Но все же там посчитали, что церковь стоит использовать, а поэтому православие оставили государственной религией и продолжали платить зарплату попам.
Попы в основном использовались во время войны, т.н. «военные капелланы». Хотя толку от этого не было, поскольку в период войны количество дезертиров было беспрецедентным за всю историю России. Фактически в таком положении победить было невозможно. Ведь энтузиазм и силы, которые действительно были в самом начальном периоде войны, уже где-то в середине-конце 1915 г. исчезли.
Понятно, что государство в целом никоим образом не могло подтвердить свою легитимность, ведь единственно, чего они сделали, так это продолжили отношения с попами и отдельными высшими представителями власти, т. е. бюрократами, дворянами и проч. А все обещания, которые были даны до этого, не выполнялись.
Интересно, но в тот же период церковь даже направила временному правительству собрание определений и постановлений. В частности, церковь требовала:
Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском Государстве пе́рвенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей, как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское Государство.
Во всех светских государственных школах ...преподавание Закона Божия... обязательно как в низших и средних, так и в высших учебных заведениях: содержание законоучительских должностей в государственных школах принимается за счет казны.
Имущество, принадлежащее Православной Церкви, не подлежит конфискации или отобранию... государственными налогами.
Православная церковь получает из средств Государственного Казначейства... ежегодные ассигнования в пределах ее потребностей.
Подобных требований было много, и временное правительство с ними согласилось. К слову, именно в этот период церковь начала возрождать патриаршество. В обмен на уступки ВП церковники молились за здоровье министров правительства и в целом за новую форму правления. Поэтому ни о какой светскости в период ВП, конечно, говорить не следует.
Как только власть взяли большевики, в первое время было все относительно спокойно (в церковной среде), поскольку попы разделяли иллюзию о том, что якобы правительство не продержится и нескольких недель. Об этом открыто говорили как церковники, так и политические оппоненты. Вначале большевикам давали несколько дней, затем недель. Но в итоге все же пришлось пересмотреть позицию.
Совершенно ясно, что как только большевики начали осуществлять свою деятельность уже в более-менее «стабильном» режиме, то церковники забеспокоились. Сразу же хочется отметить, что отделили церковь от государства, а школы от церкви не в первый же день, а в 1918 году. И более того, церковников заранее оповестили о том, что в скором времени церковь будет окончательно отделена от государства.
Понимая происходящее, церковники посчитали, что нужно примириться с правительством. Попы надеялись на то, что большевики пересмотрят свои взгляды и решат использовать церковь в собственных нуждах, однако все попытки были тщетны, несмотря на настырность попов.
Уже в декабре 1917 года попы направили в Совет народных комиссаров определения поместного собора, т. е. те же пункты, которые были направлены временному правительству, где значится, что православие – государственная религия, а все основные лица страны должны быть православными. Большевики не только отклонили предложение, но Ленин также особо подчеркнул, что проект об отделении церкви от государства необходимо подготовить как можно быстрее, несмотря на то, что работы было еще очень много.
Вероятно, первый удар по РПЦ – это «Декларация прав народов России», где указывается четко, что с принятием декларации будет отмена:
«всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений»
Тогда же появились законопроекты, которые разрешали заключать гражданские браки, а не только церковные, что было ранее обязательным условием, а также принимались поправки, которые ограничивали нахождение попов в армии. Это были некие полумеры до официального закона.
В скором времени декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви был опубликован. Пункты:
1. Провозглашение светского характера советского государства — церковь отделяется от государства.
2. Запрет любого ограничения свободы совести, или установления каких бы то ни было преимуществ или привилегий на основании вероисповедной принадлежности граждан.
3. Право каждого исповедовать любую религию или не исповедовать никакой.
4. Запрет указания религиозной принадлежности граждан в официальных документах.
5. Запрет религиозных обрядов и церемоний при совершении государственных или иных публично-правовых общественных действий.
6. Акты гражданского состояния должны вестись исключительно гражданской властью, отделами записи браков и рождений.
7. Школа как государственное образовательное учреждение отделяется от церкви — запрет преподавания религии. Граждане должны обучать и обучаться религии только частным образом.
8. Запрет принудительных взысканий, сборов и обложений в пользу церковных и религиозных обществ, а также запрет мер принуждения или наказания со стороны этих обществ над их сочленами.
9. Запрет права собственности у церковных и религиозных обществ. Недопущение для них прав юридического лица.
10. Все имущества, существующих в России, церковных и религиозных обществ объявлены народным достоянием.
Теперь по поводу церквей. Попам разрешали использовать церковь на безвозмездной основе в том случае, если есть сам поп и 20 прихожан. Но поп, или его «братия», обязан содержать этот храм и ни в коем случае не обращаться за помощью к государству, поскольку эти вопросы никоим образом не должны заботить светское государство. Соответственно, нужно платить дворникам, уборщикам, певчим, за ремонт и проч.
В вопросе культов действительно появилось настоящее равенство, когда старообрядцы и протестанты (российского происхождения) перестали подвергаться гонению и могли претендовать на культовые здания, если соблюдались все условия. Были, в общем, созданы рамки, вполне адекватные для светского государства. Стоит также напомнить одну характерную деталь, которую не любят вспомнить церковные апологеты. Во многих протестантских странах, где ранее доминирующее положение занимал католицизм, часто ликвидировались монастыри (где-то полностью, где-то нет). А вот в Советской России, а затем в СССР, сохранялись монастыри, сохранялись храмы. Другое дело, что их стало меньше, поскольку теперь правила изменились.
Довольны ли были люди, которые буквально лишились государственной поддержки, денежных вливаний, и которым теперь будет достаточно сложно паразитировать на государстве и народе? Сами попы на это могут ответить своей реакцией на события.
Причем, что важно, попы настаивали именно на том, чтобы большевики взяли да отменили декрет об отделении церкви от государства, т. е. они говорили, что готовы к сотрудничеству, но только в том случае, если будут сохранены все поповские привилегии. Большевики в этом плане продемонстрировали стойкость, т. е. не пошли на поводу.
Тут же поместный собор начал проклинать большевиков, которые «отняли» привилегии у бедненьких попов, которые ранее использовали законы, карающие за выход из православия. Патриарх Тихон высказался так:
"...заклинаем верующих чад православной церкви с таковыми извергами рода человеческого не вступать в какое-либо общение..."
Петроградский митрополитом Вениамин писал в совет народных комиссаров (вероятно, письмо читал и Ленин):
"Волнения могут принять силу стихийных движений... оно рвется наружу и может вылиться в бурных движениях и привести к очень тяжелым последствиям. Никакая власть не сможет удержать его"
И все это связано исключительно с тем, чтобы вернуть церковникам деньги. Эти попы готовы были залить кровью всю страну, лишь бы вернуть себе покровительство со стороны государства, главенствующую роль, а также дикие законы, которые имели место в Российской империи.
Собор православной церкви уточнил, что декрет:
«злостное покушение на весь строй жизни православной церкви и акт открытого против нее гонения».
Т. е. когда говорят о «гонениях» нужно всегда понимать, что имеют в виду церковники.
Поскольку декрет уже официально действовал, то церковники через свои СМИ (например, газету «Церковные ведомости») призывали бойкотировать именно декрет:
"Начальствующие и учащиеся в духовно-учебных заведениях должны сплотиться с родителями учащихся и служащими в союзы (коллективы) для защиты учебных заведений от захвата и для обеспечения дальнейшей их деятельности на пользу церкви..."
Понятно, что в действительности церковников не особенно-то и слушали, поскольку когда «обязательность» православия отпала, то и авторитет тут же снизился, а количество посещений храмов резко упало. Не удивительно, ведь теперь не угрожали сводом законов.
Собственно, сами церковники в своих же внутренних изданиях признавались, что их авторитет ничтожен. Характерные примеры:
«То недоверие, с каким прихожане относятся к попыткам духовенства сблизиться с пасомыми, та неприязнь, граничащая с открытой враждой, … свидетельствуют о том, что духовенство начинает утрачивать былую любовь и авторитет среди прихожан… (Медик. Откровенное слово по поводу настроения умов современной интеллигенции // Миссионерское обозрение, 1902. №5).
«Духовенству нашему даже среди благочестивых и прежде смиренно покорных крестьян весьма нелегко живется. Священнику не хотят совершенно платить за требы, оскорбляют его всячески. Тут приходится закрывать церковь и причт переводить в другой приход, потому что крестьяне решительно отказались содержать свой притч; есть еще прискорбные факты – это случаи убийств, сожжения священников, случаи различных грубых издевательств над ними» (Христианин, 1907).
«Священники только и живут поборами, берут… яйцами, шерстью и норовят как бы почаще с молебнами походить, и деньгами: умер – деньги, родился – деньги, берет не сколько даешь, а сколько ему вздумается. А случается год голодный, он не станет ждать до хорошего года, а подавай ему последнее, а у самого 36 десятин (вместе с притчом) земли… Началось заметное движение против духовенства» (Аграрное движение, 1909, с. 384).
«На собраниях нас ругают, при встрече с нами плюют, в веселой компании рассказывают про нас смешные и неприличные анекдоты, а в последнее время стали изображать нас в неприличном виде на картинках и открытках... О наших прихожанах, наших чадах духовных, я уже и не говорю. Те смотрят на нас очень и очень часто как на лютых врагов, которые только и думают о том, как бы их побольше «ободрать», доставив им материальный ущерб» (Пастырь и паства, 1915, № 1, с. 24).
Поэтому декрету мешали в основном лишь внутренние и внешние политические обстоятельства. Поскольку задач у власти было очень много, а отделять церковь от государства, конечно, нужно, но все же это не самый важный пункт.
Чем больше работал декрет, тем сильнее это било по попам, поскольку уже через месяц реальной работы «отделения», они просто взвыли. И начинали распространять всякие обращения, в которых призывали открыто к неповиновению:
"Всякое участие как в издании сего враждебного церкви узаконения (декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви), так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к православной церкви и навлекает на виновных лиц православного исповедания тягчайшие кары вплоть до отлучения от церкви"
Тактика, конечно, нелепая, поскольку буквально людям заявляли следующее: нам запрещают жить за чужой счет, причем жить в роскоши. Поэтому призываем отменить этот декрет, иначе отлучим от церкви. Вряд ли подобное могло вдохновить на защиту церкви, в особенности со стороны тех, кого фактически загоняли ранее в храмы насильно. Важно помнить, что были люди, которые действительно искренне посещали церкви в период царизма, но все же загоняли туда всех насильно. Соответственно, если бы фанатичный посетитель храмов резко перестал это делать, то его бы ждали санкции.
Поэтому декреты в больших городах особенно не блокировались. А вот в деревнях бывало, поскольку там церковники были «мудрее». Они заявляли, что большевики – это антихристы, что они не просто отделили церковь от государства, но буквально убивают всех священников и верующих. Поэтому часто бывало такое, что представителей правительства, милиционеров и красноармейцев просто убивали в деревнях после подобных «проповедей». Впрочем, что важно отметить, это случалось не так часто.
Затем церковники начали проводить крестные ходы, дабы показать свое «влияние», чтобы власть одумалась. Важно отметить, что каждый крестный ход был санкционирован властью, которая якобы препятствовала деятельности церковников. Наиболее массовый крестный ход был в Петербурге, когда попы обратились прямо в СНК, заявляя, что на ход придет 500 тысяч верующих. Но попы были тогда же предупреждены, что если будут провокации, то именно служители культа за это понесут ответственность. В итоге все прошло более-менее спокойно, а пришло не 500 тысяч, а 50. Уже через пару лет на подобные мероприятия собирались сотни человек.
Черносотенцы из журнала «Фонарь» после крестного хода прямо призывали:
"Наш путь... единственный — путь параллельной организации воинской русской мощи и воссоздания национального самосознания... реальными условиями являются для нас помощь Америки и Японии..."
И в дальнейшем можно видеть в основном лишь уныние и подобные призывы. Вероятно, таким образом попы расходовали средства, что имели в наличии еще с царских времен.
Долгое время это продолжаться не могло, и в итоге просто произошел раскол. Ортодоксальные попы оставались в центре, зарабатывали деньги (поскольку, хотя число прихожан и уменьшилось, но все же их оставалось достаточно много, и можно было жить за счет пожертвований, но, правда, уже гораздо скромнее). В то же время такие деятели активно призывали саботировать и воевать с властью, пока та не пойдет на ультиматум со стороны церкви. Именно поэтому в скором времени пришлось вопрос решать радикально. Т. е. арестовать деятелей, которые активно нарушали закон, в том числе патриарха Тихона (причем терпели их около 5 лет, т.е. большую часть арестовали лишь в начале 20-х). В скором времени большая их часть «осознала вину» и их отпустили.
Хотя, что важно, они своими провокациями способствовали разжиганию розни и фактически спровоцировали кровавые столкновения, которые стоили многих жизней. Патриарху же ради освобождения стоило лишь просить прощения у советской власти. Остальные «староцерковники» затем заняли лояльную позицию и стали заниматься своим обыденным делом, но их число значительно сократилось, поскольку заработать в основном могли только попы, которые имели высшие саны и богатые приходы (где сохранялось значительно число прихожан).
С другой стороны, были и более радикальные группы. Например, духовенство, которое поддерживало белогвардейцев. Были даже свои «Иисусовы полки». Такие попы принимали участие именно в вооруженном противостоянии, и поэтому часто их ждал расстрел со стороны революционного трибунала. Собственно, многие из подобных сегодня считаются «мучениками».
Также стоит отметить попов, которые просто эмигрировали, прихватив с собой драгоценности церкви. Им оставалось только описывать «ужасы советского режима» иностранцам, на чем неплохо зарабатывали десятилетиями. Хотя эмигрированы они, как правило, практически сразу, а поэтому их описания не отличаются от тех, что писали отдельные церковники о Петре I– т. е. антихрист, предвестник конца света и т.д.
Но самые умные – это условные «обновленцы», которые поняли тут же, что нужно делать. Поскольку церкви есть, а количество приходов достаточно значительно, да и получить их просто (1 поп + 20 прихожан), то, конечно, нужно это использовать. Они фактически начали создавать «свое православие». Появились различные «живые», «революционные», «коммунистические» и проч. церкви, которые затем стали обобщенно называться «обновленчеством». Они, к слову, использовали символы власти (пытались доказать, что являются «коммунистическими») именно для заработка. Такие деятели резко продвинули себя иерархически, и заняли центральные торговые точки церкви. Большевики к ним относились лояльно.
Но все же в большей мере попы просто покинули церкви. Эти люди стали обычными работниками, поскольку места в церкви, где еще можно было значительно обогатиться, уже были заняты, а отправлять культ бесплатно православные, естественно, не станут. Поскольку после Петра I попы были в большинстве своем относительно грамотными, то они могли быть писарями, секретарями и проч.
В данном случае поучительным является тот факт, что стало с церковью, как только государство перестало ее содержать. Строение, которое держалось сотни лет, которое имело якобы колоссальный авторитет и даже «основное положение», рухнуло буквально за пару лет. То ничтожное состояние, которое было характерно уже для 1922-23 гг., конечно, говорит лишь о том, что православная церковь без активной государственной поддержки просто не может нормально функционировать. Она доказала на практике, что не способна содержать самостоятельно большую часть храмов, монастырей, семинарий и проч., что все это возможно только тогда, когда церковь использует административный ресурс.
